Лубок - математика и искусство

Третьи утверждают, что слово «лубок» родилось от больших лубяных корзин, которые носили с собой по деревням коробейники. В этих корзинах рядом с цветастыми платками, лентами, нитками и иголками всегда лежало несколько десятков ярко раскрашенных печатных картинок. Не вдаваясь в тонкости научных споров, будем называть эти картинки «народной гравюрой» и попытаемся сначала установить время и место их рождения.

До наших дней дошел любопытный указ главы русской церкви патриарха Иоакима, написанный триста с лишним лет назад, в 1674 году. В том указе говорится: «Ведомо великому господину святейшему Иоакиму патриарху учинилося, что многие торговые люди, резав на досках, печатают на бумаге листы икон святых изображения, и те печатные листы образов святых покупают люди и украшают ... избы, клети и сени пренебрежно, не для почитания образов святых, но для пригожества ... » Сохранились и некоторые печатные картинки тех лет, вызывавшие неудовольствие патриарха. Изображенные на них «святые» пашут землю, пасут овец, прядут пряжу совсем как простые крестьяне. Одним словом, очень разнятся с привычными иконами и фресками, и нет в этих картинах никакой строгости и святости. Так у народной гравюры появился первый враг - церковь. А немного спустя у нее появился и второй могущественный враг - сам царь.

Стремление Петра 1 приобщить страну к западноевропейской цивилизации, насадить в России западную культуру, манеры, вкусы вызвало недовольство у большинства, не желавшего расставаться с национальными обычаями. И поэтому первые светские печатные картинки несут на себе явные следы политической борьбы тех лет. Так, противники реформ царя Петра печатают листы: «Кот казанский», «Яга-баба едет с крокодилом драться», «Мыши кота погребают». В коротких подписях этих картинок передразниваются титулы и привычки Петра 1, издевательски рисуются многие увлечения и начинания царя-реформатора. Например, сам Петр с его острыми торчащими усами изображается всегда в виде хищного ненасытного кота, а его жена, уроженка Эстляндии, Екатерина, - бабой-ягой в эстонском национальном костюме.

Шли годы. В Петербурге, новой Столице на Неве, окончательно утвердилась официальная светская живопись и гравюра, труднодоступная и не всегда понятная простому народу. В ответ на это парадное и торжественное столичное искусство в Москве, утратившей свое главенствующее положение в государстве, появилось множество самых разных сказочно-декоративных, смешных, порой даже озорных красочных печатных картинок. Героями их были знакомые каждому с детства веселые шуты Савоська и Парамошка, Фома и Ерема, реальные и фантастические звери и птицы, сказочные персонажи: Иван-царевич, Бова- королевич, Илья Муромец и другие.

Но не только содержанием отличалась народная гравюра от гравюры официальной. Призванная украшать стены не так уж ярко освещенной крестьянской избы, постоялого двора или почтовой станции, быть четко видной издали, народная картинка делалась красочной, немногословной, статичной. Художник не стремился рассказывать обо всех событиях с мельчайшими подробностями. Он заострял внимание зрителя только на главном, опуская детали. Bо второй половине ХVIII века в разных местах Москвы появилось в продаже множество листов с нравоучительными сюжетами, бытовыми сценами и познавательными картинками на темы различных газетных сообщений. Из газет брались известия только сенсационные: о чуде морском, об изловленном в Испании сатире, о появлении новых комет, о землетрясениях и других чудесах. Эти лубки уже гравировались на меди, а не на дереве, хотя до конца века продолжали еще печатать лубки и со старых деревянных досок.

Поначалу, печатая лубки с медных досок, мастера старались следовать традициям первых народных гравюр. Но медная доска в отличие от хрупкой деревянной позволяла воспроизводить мелкие детали. Это изменило весь декоративный и графический строй печатной картинки. В лубке стало больше текста. Он потеснил изображение и занял равноправное положение с рисунком.

Возникшая в 30-е годы XIX века новая типографская техника - литография - нанесла еще один болезненный удар по народной картинке. Возможность, не затрачивая больших средств, резко увеличить тиражи и получить дополнительные прибыли. привлекла к издательской деятельности многих ловких дельцов. С печатных листов теперь, как правило, глядели на зрителей разодетые в национальные костюмы сытые и довольные крестьяне и крестьянки, зажиточные ремесленники, милые и добрые баре. Все реже и реже лубок оставался выразителем чувств и мыслей народных.

И все же в годы испытаний, когда история требовала обращения к народу общепонятным и действенным языком искусства, художники использовали в своих произведениях традиции старой гравюры. Многое черпал от лубка В. Маяковский, создавая свои знаменитые «Окна РОСТА» в годы гражданской войны. Серию новых советских лубков выполнил Б. Кустодиев в первые годы после Октябрьской революции. Интересные лубочные картинки создал художник А. Куликов. Развивали традиции старой народной гравюры и «Окна ТАСС» времен Великой Отечественной войны. Традиции народной гравюры и сегодня продолжают жить в ярких книжных иллюстрациях. Т. Мавриной, в росписях по фарфору П. Леонова и в творчестве многих молодых художников. Вот почему хочется вспомнить добрым словом тех безвестных мастеров, которые почти три столетия назад создали первые лубочные картинки в нашей стране.

/Н.Ненаркомова/